Сегодня прозвучало много интересных мыслей и главная тема, как мне кажется, - это то, чтобы «наш голос» - голос работников культуры зву­чал бы громче, громче призывал бы людей к согласию, чтобы наконец на­ступил «Мир на Кавказе». 

Как здесь уже было сказано: «нам, для того чтобы нас услышали, нуж­ны средства массовой информации, иначе, чтобы ни говорили мы, нас никто не услышит». Конечно, можно говорить громко, сидя у себя на кух­не, можно даже выйти на Красную площадь и высказать все, что ты дума­ешь, но кто это услышит - только несколько человек, которые случайно окажутся рядом. 

Нам, деятелям культуры, нужна, просто необходима аудитория, ина­че наш голос пропадает в том гуле, свисте, взрывах бомб, автоматных очередях, которые ежеминутно звучат с экранов телевизоров. Читаешь ли прессу, включаешь ли телевизор, - на тебя обрушивается информа­ция, при чем информация идет по одному и тому же сценарию: это убий­ство, насилие, голые женщины, голые мужчины, гомосексуализм, кровь, искалеченные люди, обезображенные трупы, наркотики, катастрофы, самые громкие преступления XX века, фильмы, которые учат, как со­вершать преступления и остаться безнаказанным, как надо предавать друг друга, как надо обманывать, т.е. беспрерывно пропагандируется зло, причем складывается такое мнение, что делается это специально и це­ленаправленно. 

Конечно, люди старшего поколения многое понимают и пропускают . мимо ушей, а как быть с детьми. Я вынужден запрещать своим детям смотреть телевизор без присутствия родителей, но и это не помогает - просто не успеваешь переключать вовремя каналы. Моя дочь, ей седьмой год, смотрит со мною вместе фильм, вроде бы фильм более или менее прилич­ный. Вдруг показывают порнографию, я отвлекся на мгновение и не ус­пел переключить. Дочь говорит мне, чтобы я выключил это. 

Главными действующими лицами стали люди с автоматом и грана­тометом, главными деятелями «культуры» стали разного рода группы под сомнительными названиями: «блестящие», «свистящие», «руки вверх», «ноги вниз». Главная тема их репертуара - это насилие и раз­врат типа «поцелуй меня везде - восемнадцать мне уже». А то и хуже тексты есть. 

Да, нам работникам культуры, необходимо, чтобы нас слышали и ви­дели в том же телевизоре, и тогда наш голос, который призывает к добру, миру и согласию, дойдет до людей, ведь они же хотят нас слышать. 

Я иногда выступаю по радио в прямом эфире (есть еще такие передачи, которые приглашают). И мне запомнился случай: после одного из роман­сов, которые я исполнял, звонит женщина и, вся в слезах, говорит мне слова благодарности: «Я лежачая больная вот уже 10 лет. Вы на меня по­действовали как Кашпировский, я сейчас встала и стоя звоню Вам. Спа­сибо Вам огромное. Почему Вас не видно по телевизору?»... 

Мне часто приходится выступать перед людьми в разных ситуациях — и в маленьких помещениях, и на больших сценах. Как правило, это бес­платные концерты. Я никогда не отказывался от встреч с людьми и не тре­бовал каких-то благ. Главное, мне хотелось, чтобы люди не теряли надеж­ду, чтобы люди помнили, что добро рано или поздно победит зло и спасет мир. 

Однако бывают и такие случаи, когда сам предлагаешь свои услуги, а тебя отталкивают, причем в таких ситуациях, когда чувствуешь, что ты там должен быть. Приведу примеры. 

В 1996 г. в Большом театре проводился концерт: «Матери Кавказа про­тив войны на Кавказе», т.е. против войны в Чечне. Поначалу я был при­глашен участвовать в концерте. Потом за день до концерта меня снимают с концерта. Я спрашиваю, почему? Я именно тот человек, который в первую очередь должен выступать на этом концерте, потому что я являюсь именно сыном матери Кавказа, я представитель культуры, солист Боль­шого театра, заслуженный артист республики, лауреат всесоюзных и меж­дународных конкурсов - в ответ молчание. И у меня закралось подозре­ние, что люди, которые устраивали этот концерт, не хотят, чтобы матери Кавказа были против войны на Кавказе. 

Другой пример. В Театре эстрады проводился концерт «Деятели и ра­ботники культуры против войны в Чечне» (случайно прочитал в газете «Вечерний клуб»). Я на второй день взял концертный костюм, приехал в театр и говорю: «Я работник культуры, солист Большого театра, чече­нец, а война идет в Чечне, и я хочу выступить». Я обратился с этим к депутату Юшенкову, который давал интервью телевидению. Он от меня отмахнулся и послал к другим людям. Мне они говорят: «Мы Вас не при­глашали». 

Говорю: «Я знаю, что Вы меня не приглашали. Я по своей инициативе приехал». В итоге мне дали спеть, но предупредили, что по телевидению меня не покажут. 

Ну, как же так: концерт против войны в Чечне? Или же наоборот? Ло­гика подсказывает, что если организаторы действительно хотят остано­вить эту войну, тогда они должны были бы ухватиться за меня как за че­ченца - солиста Большого театра - и показывать меня, работника культуры - в противовес людям с автоматами в руках. Приглашают в Большой театр Ростроповича с Вишневской на поста­новку оперы «Хованщина». Ростропович объявляет, что участники спек­такля будут отбираться строго по конкурсу на демократической основе, никого по блату или по звонку сверху брать не будут. Из басов было 12-15 человек. Ростропович и Вишневская сидят на прослушивании, они отби­рают меня одного на главную роль - Досифея. Меня поздравляют мои коллеги в театре. Проходит неделя. И как-то мы стоим втроем: Ростропо­вич, Вишневская и я. Вишневская у меня спрашивает: «ты чеченец?». Я го­ворю: «да!...». - «Враг?». Я говорю: «почему это я враг? Вы что говорите, я не враг - я друг». - «Да ладно, я пошутила» (после этого разговора меня сняли с роли). И тогда я впервые понял, что возможно в этой шутке кроется причина того, что меня не допускают до большой аудитории, до телевидения. В каждой шутке есть доля шутки. Так что ли? 

В подтверждение того, что я сказал выше и что все это не случайности, я приведу последний пример. 

Евгений Светланов, народный артист СССР, отбирал в Большом теат­ре певцов на роль Ивана Грозного в опере «Псковитянка». Опять-таки я был единственным басом, которого он выбрал. Однако через какое-то время вышел приказ, но моей фамилии там не было. Когда началась по­становка оперы, Светланов настоял на том, чтобы меня включили в при­каз. Это было при прежнем руководстве театра. Надеюсь, что сейчас пой­дут изменения к лучшему. 

Я сейчас пытаюсь как бы вскрыть болячки, проблемы Кавказа, Рос­сии. Здесь присутствуют много представителей разных республик, деяте­ли культуры. Мы готовы выступать где угодно, лишь бы нас приглашали, лишь бы наш голос был услышан. Однако я повторяю, пропагандируют насилие и разврат. От кого это зависит? Что мы можем сделать, чтобы ос­тановить это, я не знаю. 

Я пришел сюда, чтобы предложить свою помощь и участие в том, что­бы преодолеть этот кризис. Раньше его не было: не было того, чтобы осе­тин ненавидел ингуша или чеченца, не было, чтобы чеченец не любил осе­тина. Мы жили как братья. Почему же, когда Советский Союз развалили, когда это была империя добра, а я считаю, что это действительно так - мне эта империя дала очень много, она дала мне возможность закончить два института - совершенно бесплатно (и не только мне, а поголовно всем народам, жившим в этой стране, каждому человеку), дала возможность работать в Большом театре. Почему, когда разрушали эту страну, кому-то надо было, чтобы люди взяли в руки оружие? Почему делают так, чтобы люди были ни братом и другом друг другу, как раньше, но волком. Поче­му в каждой квартире появились бронированные двери? Я думаю, что от­веты на эти вопросы знает каждый из присутствующих здесь, и не сомне­ваюсь, что каждый из нас старается нести добро. 

И считаю, что нашей задачей является то, чтобы добиться от средств информации не пропагандировать людей с автоматами, а больше показывать людей созидающих, людей, которые действительно могут принести Мир Кавказу, Мир России, людей, которые несут в себе не псевдо, а настоящую культуру, настоящую красоту. Вместе мы это преодолеем. 

 Спасибо.