• Главная
•  > 
• Культура Кавказа
•  > 
• Поэзия
•  > 
• Туманян Ованес

* * *

Бессонница моя - твои владенья,

И ты - не сновиденье, но виденье,

Отчетливое, зримое, как свет.

Ты так прекрасна. Но тебя здесь нет.

 

Как, поступясь отсутствием своим,

 Проходишь ты по комнатам пустым

И близишься, открывши мне объятья,

Но руку протяну - и ты обратно

Уходишь в непроглядность темноты?

Не приходила, но уходишь ты.

 

Как удается смеху твоему

Звучать в тобой покинутом дому?

И всё лепечешь детскими губами

Ту песенку, что позабыта нами,

И вновь уходишь в тайну темноты.

Не пела вовсе, но умолкла ты.

 

Бессонница моя - твои владенья,

И ты - не сновиденье, но виденье,

Отчетливое, зримое, как свет.

Ты так прекрасна. Но тебя здесь нет.

* * *

Никто в ночи не ведает - каков

Тот труд незримый, что творит природа.

Но вот луга. И в темноте лугов

Роса сверкает при свечах восхода.

 

Никто не знает степени тоски,

В которую вознесся ум поэта.

Но вот строка. И в темноте строки

Его печаль имеет зримость света.

 

 

·          * * *

 

Не проси меня петь. Я немого немей.

Я печаль мою пением не обнаружу.

Мне б достало ползвука печали моей,

Чтоб вконец погубить твою бедную душу.

Не по силам тебе эту муку терпеть.

Пощади хоть себя! Не проси меня петь!

 

Как я пел на горе, средь живой красоты,

Что меня к своим нежным цветам допустила!

Там пустыня теперь. Там убиты цветы.

Ни травинки там нет. Там простерлась пустыня.

На горе, опаленной дыханьем моим,

Не воскреснуть цветам и растеньям иным.

 

Разве я не надеялся, что разорю

И тебе раздарю всю красу и прохладу:

Золотую, во мгле разлитую зарю

И весну, благосклонную к чистому саду?

Но уму моему не дано превозмочь

Силу пенья, в котором лишь горе и ночь.

РОМАНС

 

Лились и означали грусть

Ручьи тех глаз, тех уст напевы,

Те слезы, павшие на грудь

Прекрасной и печальной девы.

 

Терпели губы тяжкий зной,

Труд голоса душа творила,

И, смело плача предо мной,

Она со мною говорила.

 

Мне речь ее была нова,

И я был очарован ею.

Ее последние слова

Я повторяю как умею:

 

«Ах, не могу я слез не лить.

Судьбы моей ничтожна малость.

И лишь любовь... о, лишь... о, лишь...» -

И снова плакать принималась.

 

 

ИЗГНАННИК Я, СЕСТРИЦА

 

Изгнанник я, сестрица, - с детских дней,

Влекомый нетерпеньем и незнаньем,

Бреду в страну неведомых теней, -

Один, изгнанник.

 

Былые дни и нынешние дни

Мучительно влеку я за собою.

Утомлены ходьбой мои ступни

И сердце - болью.

 

Я направляюсь в сторону беды, .
Чтобы очнуться, с горьким изумленьем, -

Вдали родной земли, родной воды, -

Больным оленем.

 

Ты говоришь, что счастлив я вполне,

Но не умею этого заметить,

Что мне пора забыть о той стране

И бег замедлить.

 

Дитя мое! Тому свидетель Бог:

Не так я подл, чтоб средь рабов растленных

Вполне счастливым пребывать я мог

В тюремных стенах.

 

Утешиться меж прочими людьми –

Я не имел ни помысла, ни средства.

Свободное от веры и любви,

Пустует сердце.

 

Так, раненый беглец, бегу в туман,

В грядущее, в угрюмую пустыню.

Я все покинул здесь. Неужто там Тебя покину?

 

***

Сестра моя, иди своей дорогой,

И пусть она окажется светла.

Не улыбайся! Рук моих не трогай!

Нет, я не друг тебе, моя сестра.

 

Отвергнув путь, спокон веков известный,

Тоской неодолимою дыша,

Взмывая в небо, опускаясь в бездны –

Скитается, безумствуя, душа.

 

Нет рук таких и нет таких объятий,

Чтоб удержать ее, остановив –

Она не примет кроткой благодати,

Умчась туда, куда влечет порыв.

 

Быть может, в мире нет ее безвинней,

Но сколько душ она сведет на нет,

Пред тем, как в темной и глухой пустыне

Она погасит свой опасный свет...

 

Покуда не померкли и прекрасны

Черты твои, покуда грусть остра, -

О том, чтоб разминулись мы в пространстве,

Молись, сестра! Молись, моя сестра!

 

НАШ ОБЕТ

 

Мы дали обет, и верны мы обету,

Нас тьма окружает и беды нас бьют,

Но дорог нам свет, и пробьемся мы к свету,

Пусть душные тучи дышать не дают!

 

Огнем и мечом и потоками крови

 Судьба нас пугала, глядела черно, -

Ни славы у нас, ни покоя, ни кровли,

Но, чистое, светится наше чело.

 

Изодрано в клочья священное знамя,

Родная страна, как чужая страна,

Сурово глядит, как идем мы, не зная,

Какая нам завтра беда суждена.

 

Пусть рок не допустит увидеть победу

И в сумраке грозном ни проблеска нет –

Мы дали обет, и верны мы обету,

Взыскуя лишь света и веруя в свет.