• Главная
•  > 
• Культура Кавказа
•  > 
• Поэзия
•  > 
• Саят-Нова

Я ждал, я пролил столько слез,—

Я в добрый час увидел яр!

Меня встречаешь, роза роз,

Шипами,

Шипами,—

Я в добрый час увидел яр!

Приди, пойми печаль мою:

Мученья смертные таю,

Горю любовью, слезы лью

Ночами,

Ночами,—

Я в добрый час увидел яр!

Наденешь пурпурный атлас,

Погубишь мир, отрада глаз.

Тебе к лицу рубин, алмаз —

Рядами,

Рядами,—

Я в добрый час увидел яр!

У саза нет иных забот,

Твои шамамы он поет.

В саду ты водишь хоровод

С друзьями,

С друзьями, —

Я в добрый час увидел яр!

Саят-Нова забыл покой:

Твои глаза — пинджан златой.

Да не глумится недруг злой

Над нами,

Над нами,—

Я в добрый час увидел яр!

 

***

 

Косы твои — рейхан в росе — нежней дорогих шелков,

Брови — начертаны пером, лицо золотой покров,

Краше уста — на горе всем — и лалов и жемчугов,

Пусть я умру — здорова будь. Я в землю сойти готов

Ради лукавых игр твоих и легких твоих шагов.

 

Роза изменит — счастлив червь, терзается соловей.

Каждого бог казнит, кого полюбишь меня сильней.

Два бесконечных года я томлюсь по красе твоей.

Пусть я умру — здорова будь. Я в землю сойти готов

 Ради лукавых игр твоих и легких твоих шагов.

 

Розы пурпурной нет в саду — не слышно там соловья,

В сердце ты ранила меня, терзаюсь, жар затая,

Я захворал любовью, лег, — смертельна болезнь моя.

Пусть я умру — здорова будь. Я в землю сойти готов

Ради лукавых игр твоих и легких твоих шагов.

 

Где ты, Лейли? Я, как Меджнун, брожу в горах без дорог,

Нет мне лекарств от моей любви. Я стражду, я одинок,

Яр, я одну тебя люблю и жажду, свидетель бог,

Пусть я умру — здорова будь. Я в землю сойти готов

Ради лукавых игр твоих и легких твоих шагов.

 

— Злая,— сказал Саят-Нова,— глаза у меня в крови.

Правнучка Евы, дочь людей,— проклятье моей любви!

 Клятву дала мне на тридцать лет — и лживы слова твои.

Пусть я умру — здорова будь. Я в землю сойти готов

Ради лукавых игр твоих и легких твоих шагов.

 

 

* * *

 

О, приди, я твой, не гляди сурово,—

Неужели я принят за чужого?

Снова солгала, обманула снова:

Я пришел, а ты не сняла засова,—

Задремала, мол, не слыхала зова...

Звонкая струна, розы изваянье,

Лучших мастеров лучшее созданье,—

Если ты придешь ночью на свиданье,

«Не засни,— скажу,— выслушай признанье!» —

Каждое твое насмерть ранит слово.

 

Брови ты сурмишь перышком червонным,

Пряжки в дар тебе шлет Гилян с поклоном,

От волос твоих веет кардамоном.

Как ты можешь спать на беду влюбленным?

Милая, не знай сновиденья злого!

 

Люди говорят — я кармин бесценный,

Скрытый на груди дар любви нетленный.

Нестерпим твой взор — солнце всей вселенной.

 Ты — мой свет, а я — отблеск твой мгновенный,

Мерзну я, ищу — твоего покрова.

 

Резвое дитя, ты сулишь мне горе.

Как тебя догнать? Ты — кораблик в море.

Опий ты, гашиш, марево во взоре!

Ты Саят-Нову побеждаешь в споре.

Ты — краса. Я — раб. Ты прийти — готова?

 

***

 

Милая, давным-давно в сердце мне запала ты,—

 Серебра да золота сплавом засверкала ты,—

Улыбнулась: в два ряда жемчуг показала ты.             

Солнце мое светлое, искрометней лала ты!               

Тень свою на землю всю, стройная, бросала ты.

 

Покажи мне — яр ли ты? — лик свой на мгновение!

Ветерок измирский ты, вешнее цветение,          

Ткань венецианская — мастеров терпение, 

 Ты в парчу закутана, золотою стала ты.

 

На тебя гляжу с тоской, плачу всем на диво я,—

Нам бы побеседовать, ты — красноречивая.

Что мне лань и что джейран? Ты резвей, игривая,—

В степь таких стрелков, как я, увлекла немало ты.

 

Яр неверной не любить — я клянусь, красавица.

На тебе любой наряд всем на свете нравится.

Красоты прекрасней ты. Как мне с клятвой справиться?

Сохнет горло, если мне образ твой представится.

Скорбь Саят-Новы с собой в дальний путь умчала ты.

 

***

 

Миру твой царственный облик на диво,

Он предстает мне, луну затмевая,

Как на груди твоей белой красива

 С древним распятием цепь золотая.

 

Кто не видал тебя, мучится каждый,

Каждый, увидев, погибнет от жажды,

Если б, отвергнут, я умер однажды —

Горы бы плакали, мне сострадая.

 

В сердце несу твои тайные муки;

Бьюсь головой о преграды разлуки;

Я не изменник, не требуй поруки,—

Иль не со мной моя честь родовая?

 

Милая, нами весь мир недоволен,

Бедный Саят-Нова яр подневолен,

Горло мое пересохло, я болен,

Я из-за яр умираю, рыдая.

 

***

 

Твоему суду сердце будет радо,

Ты — пресветлый царь, Грузии услада.

Люди говорят — я, мол, их досада,

Мусор я дрянной, кладезь, полный яда,—

Мол, не обессудь — высказаться надо.

 

Неженат живу — где искать привета?

Я — мужик: толкнут — и не ждут ответа;

Вот я целью стал для насмешек света;

Сердце я раскрыл — молвят мне на это:

«Холм бесплодный ты меж грядами сада!»

 

Я царю предстал в чистом облаченье,

Саза моего чуя нетерпенье,—

Мне б грузинских слов позабыть значенье! —

Прочь меня прогнал царь в ожесточенье:

«Грязный войлок ты, поношенье взгляда!»

 

Сказано: гора встретится с горою.

Боже, будь твоя милость надо мною!

Неужели я и суда не стою?

Лучше бы казнил царскою рукою —

Ты, наставник мой, ты, моя отрада.

 

Грудь мне сокруши — все равно я вскоре

Возвращусь к тебе с жадобой во взоре.

Брошусь я в Куру, не в Куру — так в море!

Пой, Саят-Нова, пой, лелея горе!

Горе да беда — вот твоя награда.

 

 

***

 

Дитя океана! Мой перл! Для тебя

Алмазов и лалов не жаль, назани,

Язык твой как сахар, уста как пинджан,

А губы как мед и миндаль, назани!

 

О нежная, крови моей не пролей!

Лицо твое — кости слоновой белей,

Червонные косы — цепей тяжелей,

А родинка — сердцу печаль, назани!

 

Пугливая ты куропатка в горах,

В парче твоя грудь, как шамамы в садах,

Твой стан — на токарных точили станках,

 Зачем ты закуталась в шаль, назани?

 

Ты — роза, фиалка блаженных долин,

Пера на короне бесценный кармин,

Похищенный в шахских таможнях муслин,

Глаза твои — темный хрусталь, назани!

 

Саят-Нова — пирам наследник прямой,

Дана ему песенной ты ворожбой,

К любви он рванулся — и ранен тобой,

И раны сочтет он едва ль, назани!

 

 

***

 

Не поведаю миру моих скорбей,

С прошением перед султаншей стою;

Пусть решит справедливо: коль есть вина —

Веревку накинет на шею мою.

 

Если впрямь на бумагу твой взор упал,

Ты — единственный мой бадахшанский дал —

Разгадай, что я в жалобе написал:

Я в жертву любимой себя отдаю.

 

Увядает на камне безводном цвет;

Нет в светильнике масла — погаснет свет;

Дела глупой вороне до розы нет;

Без розы не жить одному соловью.

 

Кто решил через море пуститься вброд —

Понапрасну героем себя сочтет;

Кто за доброе злобою воздает —

Лишится почета в родимом краю.

 

По заветам былых мастеров живу,

Потому и влюбленным певцом слыву.

Попеченью могилы Саят-Нову

Предайте, оплакав кончину мою.

 

 

* **

 

Ты спросишь о своем рабе, а я отвечу:

О камни бьется головой Саят-Нова,

Огнем горит его душа, покинув тело,

В слезах скорбит полуживой Саят-Нова.

 

Твоей ли яр не угадать твоих страданий?

Не плачь в полночной тишине, Саят-Нова,

Я, и с другими говоря, с тобою сердцем,

Не мучься, не тоскуй по мне, Саят-Нова!

 

Твой взор ловлю и слезы лью: умру от жажды.

Плоды взрастил я в том краю — умру от жажды

Томленье смертное таю: умру от жажды.

Спроси: а где наперсник твой, Саят-Нова?

 

Грозит бедой недобрый час — и нет спасенья!

Мой соловей умрет сейчас — и нет спасенья!

Меня позорит громкий саз — и нет спасенья:

Безумен по моей вине Саят-Нова.

 

Что делать мне, когда печаль меня тиранит?

Тоска по яр, как злая сталь, мне сердце ранит,

Обету изменить мне жаль — и жертвой станет,

И ляжет под ноги травой Саят-Нова.

 

Я и сама бы к твоему пришла порогу —

Злословью страшно указать мою дорогу.

О том, чтоб мне твоею стать, взываю к богу,—

Так не терзайся хоть во сне, Саят-Нова!

 

На хлеб да соль глядит гордец, почета хочет,

Кровавых ран прямой боец без счета хочет,

Желанной горлицы певец прилета хочет,

Иль вспыхнет пылью огневой — Саят-Нова.

 

Не я ли яр, не ты ли мой — учитель мудрый?

Осуществи закон земной, учитель мудрый:

Я — твой светильник золотой, учитель мудрый,

Будь мотыльком в моем огне, Саят-Нова.

 

Ты, сердце, бедный сумасброд, скорбя, изныло.

 Какой озноб тебя берет! Иль ты забыло,

Как прославлял певца народ?  Зачем для милой

Ступил на этот путь кривой, Саят-Нова?

 

Кто изобрел слова для нас — моя и мой?

Пусть мать меня в закатный час не ждет домой.

Я — Шахсенем, отрада глаз. С вечерней тьмой

Владыкой стань в моей стране, Саят-Нова!

 

***

 

Яр, отдай мне твои огорченья все,

Чаровница жестокая, приходи!

Дай прильнуть к расплетенной твоей косе,

Чаровница жестокая, приходи,

Черноокая, приходи!

 

Раб смиренный, я клятву тебе даю:

В мире суетном только тебя пою.

Вот молю повелительницу мою:

Чаровница жестокая, приходи,

Черноокая, приходи!

 

Что за горе мою заклеймило грудь?

Краше райского сада у милой грудь.

Красота мимолетна. Добрее будь,

Чаровница жестокая, приходи,

Черноокая, приходи!

 

Кто подымет столь тяжкое бремя бед?

Яр, я твой! От печали защиты нет,

В смертный час не придет мне на помощь свет,

Чаровница жестокая, приходи,

Черноокая, приходи!

 

Дар — от муз. Плачет саз, и летят слова.

Взял от пламени пламя Саят-Нова,

И горит, и скорбит, и поет едва:

Чаровница жестокая, приходи,

Черноокая, приходи!

 

****

 

Благословен строитель, возведший мост!

С ним камень свой прохожий в лад положит.

Народу жизнь я отдал, — за это мне

Могильную плиту мой брат положит.

 

Кто сердцем благороден, душой высок,

Сорвет, воспрянув гордо, оковы с ног,

А наш герой отыщет свинца кусок —

На стол купца, удаче рад, положит.

 

Труба слепого рока о том поет,

Что потерял достаток почтенный род,—

А кто нуждался в шерсти, сегодня тот

Парчи да шелка в скрыню клад положит.

 

Добро и зло, мой боже, разъедини!

 От деспота лихого оборони!

Не на врага в обиде я в эти дни:

Любимый друг мне в чашу яд положит.

 

Вы, соловьи без вдохновенья, кому нужны?

Пройдет любовь — ее мученья кому нужны?

Саят-Новы стихотворенья — кому нужны?

Теперь любой созвучья в ряд положит.

 

* **

 

Все расскажу о родинках любимой:

Одна — Иран, играя, покорила,

Одна — взяла весь мир необозримый,

Сердца — другая, злая, покорила.

 

Одна теперь — владычица морская,

И Гюмушхан ей платит дань, вздыхая;

Вселенной солнце яркое — другая,

Владычица земная, покорила.

 

Одна — всегда добром и злом играла,

В горах дремучих ланям стрелы слала,

Одна — прекрасней яхонта и лала;

Какой алмаз другая покорила!

 

Одна, майдан тбилисский тенью кроя,

Купцам и нищим не дает покоя;

Другая — ищущего яр — без боя,

Сама того не зная, покорила.

 

Одна — чернеет, звезды затмевая,

Другая — скрыла небеса до края;

Одна — пленила песню, а другая —

Саят-Нову, терзая, покорила.

 

***

Надела золотую ткань на пурпурный атлас — яр.

 Художник мушку начертил: таков был мой приказ, яр;

Твоя улыбка — яркий лал, и жемчуг, и алмаз, яр.

Прекрасный вырез губ твоих чуждается прикрас, яр!

 

Безумец я, не нахожу тебя достойных похвал;

«Взгляни!» — молил я—не глядишь. Любви мой разум искал —

Ты унесла его с собой, я беден мыслями стал,

В кувшин китайский слезы лью из опаленных глаз, яр.

 

1де дни? 1де ночи? Я забрел в незнаемые места.

На быстром скакуне любви летит твоя красота,

В зеленом, в синем, в красном ты — тебе к лицу пестрота,

Шелк, бархат, златоткань, парча — ты в новом каждый раз, яр.

 

Как бабочка вокруг свечи, в огне любовном сную:

Не сгину, если покорю возлюбленную мою.

Я тучу локонов твоих под жгучим ветром пою.

От сглазу верный амулет надень в недобрый час, яр.

 

Схватил ли я — Саят-Нова — свою любовь за рукав?

Я обезумел, как Бахлул, в ее засаду попав.

«Приди!» — воззвал, за песнью песнь, как яхонты, распродав,—

И шелест платья твоего меня от горя спас, яр!

 

 

* * *

Это к нам идет княжна. Кто ее стройней?

 Куропатка, ты нежна, ближе подойди!

Соловей любви моей, пестрый соловей,

Слово молви поскорей, ближе подойди!

 

Где же, добрая, твой рай? Злая, весть подай

И слезам не позволяй литься через край,

Взором лани засверкай, похвалам внимай,

К нам, нарядная, как май, ближе подойди!

 

Твой Саят-Нова молчит, имя яр таит

И на площадь не влачит горестных обид,

Он удачей позабыт: счастье прочь бежит.

Победи свой робкий стыд, ближе подойди!

 

***

Весть пришла от яр прелестной: «Ни приветам, — говорит, —

 Ни слезам его не внемлю, ни обетам! — говорит.—

 О моих сердечных тайнах с целым светом говорит, —

 Все равно мне, что случится с тем поэтом!»— говорит.

Брови яр — тугие луки, а ресницы — стрел грозней;

Вдалеке она гуляет, с милой — встретиться не смей!

Эй, друзья, кто горе мыкал? Что вы скажете о ней?

Молвишь: «Здравствуй!» — отвернется. «Что мне в этом?» — говорит.

 

Соловей безумный страждет, в тяжких ранах грудь певца:

В мире этом у красавиц беспощадные сердца.

Твой Саят-Нова погибнет, но до смертного конца

Он твоим любимым будет! «Нет уж, где там!» — говорит.

 

* **

 

Порой любовь другую хочу найти,

Но споры и раздоры придут, уйдут!

На милую и злую взглянуть боюсь:

Насмешливые взоры придут, уйдут.

 

Я стал золой и жаром: пришел мой час.

Ты, скромница, недаром не кажешь глаз:

С другим смеешься яром? — пускай для вас

Весна и счастье в горы придут, уйдут!

 

Твой род благословенный храни, творец!

Чей стих тебя достоин, какой венец?

Туда, где ты заплачешь, придет певец,

Согласных сазов хоры придут, уйдут.

 

Терзаюсь: ты нужна мне, любовь моя,

 Жизнь разобью о камни, любовь моя,

Клялась, так будь верна мне, любовь моя,

Иль дни твои, как воры, придут, уйдут!

 

Саят-Нове покоя не знать, пока

Над ним кинжал заносит твоя рука.

О, пощади, голубка! Пускай тоска

И злой виновник ссоры придут, уйдут!

 

***

 

Какую ты преследовала цель,

Когда в тот миг уста твои молчали?

Я болен, яр. Твои глаза — ужель

Моих кровавых слез не замечали?

 

Приди, взгляни, метни в меня копье!

Я сам подставлю грудь под острие.

Скажи, зачем, сокровище мое,

Конец любви пришел в ее начале?

 

Джан, отзовись на мой протяжный стон,

Ты выжимаешь сердце, как лимон,

Я на позор тобою обречен,—

Когда певцу бесчестие прощали?

 

В моем краю мелькнула джан, как тень,

Не оживет застреленный олень.

Без добрых дел проходит долгий день.

Я по своей вине томлюсь в печали.

 

Саят-Нова сказал: «Я на свечу,

Как бабочка влюбленная, лечу,

В огне любви я так сгореть хочу,

Чтоб искры яр мою не обжигали!»

 

* * *

Из-за тебя, красавица, в морях страстей — погибну,

 Из-за очей, и стрел ресниц, и дуг бровей — погибну;

Одной улыбкой розовой, как соловей, прельщенный,

Из-за цветенья белого груди твоей — погибну.

 

Смотри: я стал язычником, душа как пламень стала;

Я сохранил достоинство, изведав бед немало;

Одну печаль я выгадал, купец без капитала;

В объятьях горя жгучего, в плену скорбей — погибну.

 

Я в Грузии, среди князей, напрасно жизнь растрачу.

У яр душа темна как ночь, и вот — я кровью плачу.

Сберег я честь народную, клеймо бесчестья прячу,

Из-за любви — Саят-Нова — в расцвете дней — погибну.

 

***

*

С поникшей головой, в цепях,

 Я — пленник твой, любимая.

Вот я у ног твоих, я — прах,

Я — пленник твой, любимая.

 

Ты свет у солнца отняла,

Твой луч — горючая стрела,—

Сгорят мои глаза дотла,

Я — пленник твой, любимая.

 

Я ранен, я умру в бреду,

С ума сойду, с ума сойду,

В твоих цепях к тебе приду,

Я — пленник твой, любимая.

 

Молю — скиталец-соловей —

О, пригвозди меня скорей

У запертых твоих дверей,

Я — пленник твой, любимая.

 

Ты — роза, джан, а я — трава.

Смотри: я мертв, а ты — жива.

«Клянусь,— поет Саят-Нова,—

Я — пленник твой, любимая!»